Все началось с огромного белого дракона с почти собачьей мордой, смутно напоминавшего кого-то (Ну привет, Бесконечная история, пора ответить за Артакса!). Дракон был. Дракон лежал и смотрел на Джейсона грустными огромными глазами. Сознание последнего, конечно, уже подернулось чародейской дымкой, но все ещё подавало признаки жизни на тот момент; помедлив и на всякий случай сказав "Здрасьте", он решил осторожно двигаться в свою комнату, опираясь на стену и стараясь ни во что не врезаться. Однако едва Джейсон попытался на нее опереться, заклятье подействовало окончательно, и рука его нащупала пустоту.

В сказочном мире магического трипа Джейсон подсознательно ожидал увидеть что-то прекрасное. Залитые солнцем берега дивной Эллады с нимфами, оргиями и свежим вином, например, его бы устроили, ровно как и Олимп или что-то около, главное чтобы красиво, весело, размашисто, тепло, все голые и вообще чего можно ожидать от фантазий парня в его возрасте. Но видимо подлюка Тревор вложил в свое творение не только свою ненависть, но и все остальное дерьмо, варившееся в его котелке, потому что Джейсона встретил дремучий лес с летающими единорогами, говорящие бабочки и бегающие на ножках пряничные домики, просто мечтающие, чтобы их съели; в какой-то момент вокруг нарисовались твари, подозрительно смахивающие на ростовых кукол и Джейсон в принципе бы не удивился, если бы прямо из-под земли возник Дэвид Боуи в обтягивающих штанах, многозначительно поигрывающий стеклянными шарами...

- Yo, shorty, didn't you hear what big man said? - голос его совсем стих под конец предложения, когда его ударило осознание того, что его посадили в одну лодку со смертником-новичком, как в каком-нибудь боевичке. Самое время заказывать мешки под трупы и поглядывать за спину. Все знают, что его братья умирают первыми. - Yo, girl, chill-chill. Have patience or somethin', lady.

От Мэдисон пахнет сигаретами, поэтому она, не глядя, проходит мимо сидящей за партой с видом скучающей первоклассницы Джой Хопкинс. Они вроде как, даже земляки немного. Нужно открыть окно. Налицо симптомы позднего подросткового бунта на почве самореализации: при таком настрое вести душеспасительные беседы (как и вести их в принципе) Мэдисон ненавидит — это неблагодарный сизифов труд. Если хотите вот эти нежные лекции о вреде секса, наркотиков и рок-н-ролла, так позовите Монику, у нее располагающее к такому случаю лицо. Ну и если что, она хорошо кидает через колено.

Люди не задумываются, что они говорят. Для некоторых слова ― это просто ненужный мусор. Они воспроизводят его в таком количестве, что лучше бы родились немыми. Так было бы в разы спокойнее. Но нет абсолютно бесполезной информации. Даже если так кажется. Есть та, которая востребована в определённый момент времени, и та, которая только засоряет информационное пространство в этот же момент времени. Для обычного «слушателя» второй вид информации ― просто шум, он только мешает воспринимать первый. Для Мате второй вид ― бесценный вклад, монетка в копилку. Он отсеет его сейчас, но проанализирует в будущем. Однако даже при всей его внимательности к деталям, ошибок и у него хватает. В конце концов, он же не Боже всемогущий.

Самые важные моменты, которые стоило показать будущей студентке, на взгляд Конни - посты охраны, места, где “надсмотрщики” бывают крайне редко, тайнички для контрабанды и другие милые сердцам обучающихся штучки, но с Джой такой важной информацией он делиться не собирался. Вот еще! С первого взгляда симпатия не зародилась, со второго тем более. Джой демонстрировала то, что не переваривал Конни, Конни показывал себя перед Джой не с лучшей стороны. По-хорошему, стоило закончить это взаимодействие, однако они были в самом начале пути.
- Да черт его знает. Может, учебные заведения чародейства и волшебства могут быть только школами, - буркнул он и направился прочь из холла. - Идем, экскурсия начинается.

Унижения по признаку ориентации занимали отдельное место в списке возможных унижений Калеба. Сам он признавал собственную бисексуальность, но не считал себя «пидорасом», потому что просто ебал всё, что понравится, но никогда не позволял ебать его самого. Как говорится, пидорас – это тот, кого ебут. А тот, кто ебёт – не пидорас. Но тут вступает в силу одна поправочка. Если у жертвы присутствует такое качество, как «слабак», то она уже пидорас по определению, и не важно, ебёт она или ебут её.

Уложив книгу на колени МакФлай подпирает щеку рукой. Смотрит внимательно, словно изучает. Он ведь никогда не был на столько близко к ней. Так лучше видно. Зрение его подводило, но вот острый нюх давал понять, что черное солнце благоухало розой. Марти было непривычно чувствовать этот запах; тонкий аромат подходил ей интересно она знает, что она пахнет этим? Хорошо, когда собеседник не знает, что происходит в недрах роковой горы.